Дно долин – сплошные сады и огороды. Здесь, словно в сказочной крестьянской стране изобилия в огромном количестве произрастают яблоки и персики, салат и помидоры. А в нескольких часах ходьбы, на высокогорных плато, господствуют холодные ветры, не оставляющие в живых ни одного слабого растения. Днем и ночью, во все времена года, здесь глухо шумят горные потоки, а осенью подолгу не рассеиваются туманы.

По склонам раскиданы старые деревянные кресты, с каждым из них связана какая-нибудь печальная история. Нередко рядом с таким крестом покоятся жертвы лавины или камнепада. Повсюду памятники глубокой старины – вросшие в землю церкви с изысканными фресками и алтарями из резного дерева, руины башен и замков местных сюзеренов, старые убежища контрабандистов. В Рейн, Энн, Рону тут и там скатываются небольшие притоки из боковых долин, скрывающих в себе множество сотворенных природой чудес – циклопические нагромождения камней, колоссальные обвалы и глубокие темные озера, рождающие чувство безотчетной тревоги, светлые неподвижные рощи горной сосны, торжественную тишину которых нарушают лишь крики редких птиц…

И вдруг, окончательно разрушая чувство связи с реальностью, раздаются низкие глухие звуки - словно сказочный великан играет на трубе вечернюю песню утомленной за день земле. Незатейливая мелодия задает медленный ритм, будто начинает колыбельную отходящей ко сну долине…

Горы полны отзвуков отшумевших событий – жестоких битв жителей долин с иностранными захватчиками, распрей между феодалами и епископами, крестьянских войн. По узким коридорам долин за тысячелетия прошли многие народы. Холмы Валер и Турбийон помнят времена, когда римские легионеры приносили у их подножия жертвы своим богам, Сарненская долина вспоминает фризов, а Сен-Бернар - кельтов. Восемьсот лет спустя на этих перевалах хозяйничали мавры, а на рубеже XVIII-XIX веков здесь прошли войска Наполеона…

Но странный звук не похож на голос римской букцины, арабской флейты, французской трубы, хотя и звучит из далекого прошлого… Это рог пастуха из Флимзерштайна, что в кантоне Гризон. Несколько сотен лет назад оставшийся безымянным пастух стоял на высоком уступе скалы близ крепости Бельмонт, и вдруг увидел большой вооруженный отряд – явился давний враг жителей долины, граф де Монфон. Ворота крепости были открыты, как и положено в дневное время. По прямой – через пропасть - до крепости было рукой подать, по тропинке же – полдня пути. Графу до крепости было несравненно ближе. Тогда пастух взялся за свой альпийский рог и трубил в него, пока ворота крепости не захлопнулись. Но трубить пришлось с такой силой, что лопнули легкие, и пастух замертво рухнул на скалу…

Конечно же, сегодня музицируют современные любители. Но «глотка» современного рога ничуть не слабее, чем у того, древнего. И альпийское эхо ничуть не устало с древнейших пор множить и усиливать звуки. Поэтому пары современных меломанов достаточно, чтобы создать впечатление, будто рога трубят на каждом конце долины. А любителей не так уж и мало – не меньше, чем, скажем, дилетантов-гитаристов.

Сокращает их количество только тот факт, что альпийский рог по-прежнему изготавливается наполовину кустарным способом. Его делают из пихты, при этом ствол дерева должно быть совершенно прямым, диаметром около семи сантиметров с одного конца и трех с другого. Когда ствол высыхает, его начинают сверлить с комля, постепенно уменьшая диаметр отверстия. Единственное техническое усовершенствование этого этапа работ – сверло можно использовать не механическое, а электрическое, вроде бора зубоврачебной машины, с гибкой ручкой. Раструб вырезается отдельно из подходящего куска пихты и приклеивается к расширенной части. Мундштук раньше – века до шестнадцатого-семнадцатого - вырезали вместе с трубой, но получалось грубо, теперь используют вставные, но тоже ручной выработки.

Длина такого рога обычно метр-полтора, сигнальные и пастушеские – больше, бывают и по два с половиной метра. Из-за сырости и перепадов температуры тонкие стенки рога легко деформируются и в них могут появиться трещины. В старину обертывали рога березовой корой или пенькой, предварительно подержав в смоле. Позднее стали использовать измочаленные корни пихты или разрезанные вдоль стебли тростника. Сейчас технические возможности расширились - инструменты обсыпают мелкими опилками из орехового дерева и покрывают лаком.

Композиторы XVI-XIX веков, рисуя музыкальными средствами пасторальные сцены, использовали мелодии, написанные для альпийского рога. Иногда сам рог отважно вводили в оркестр (как, например, Россини в опере «Вильгельм Телль»), присвоив ему название не без претензии на экзотику - «эхо Альп». Знаментиое альпийское горловое пение «йодль», кстати сказать, соответствует ноте фа-диез альпийского рога.